Человеческий фактор. Глава 3

[Maksut]

Название: Человеческий фактор
Автор: Maksut
Бета: Риления
Фандом: Fullmetal Alchemist
Пейринг: Зольф Кимбли/Рой Мустанг (упоминается Фрэнк Арчер/Зольф Кимбли), Маес Хьюз, Лиза Хоукай.
Рейтинг: NC-17 (плавно перетекающий в NC-21)
Жанр: romance, drama, deathfic!
Размер: миди
Состояние: в процессе
Саммари: Мир изменился. На смену юношам с горящими глазами пришли мужчины с жестким прищуром. Сколько воды утекло с тех пор? Рой уже давно не тот задиристый мальчишка, что любил ходить по самому краю…
Дисклеймер: не претендую, не извлекаю.
Предупреждение: АU в рамках канона, OOC. Deathfic! Немного матов (dirty talk), насилие, политика. Фантазия на тему юности Роя Мустанга.
Размещение: с разрешения автора.
От автора: Благодарю Рилению за поддержку и энтузиазм. И да, конечно, Roku Doku…без твоей травы все было бы совсем иначе

У меня есть выстрел для твоих друзей,
Как лекарство ото всех обид.
У меня есть то, что мимо всех дверей,
Я люблю тебя, и я хочу, я хочу,
Я хочу тебя убить
Сплин. Прирожденный убийца

Глава 3.
Пекло.

1907 год.
Аместрис. Двадцать километров к северо-западу от Двайта.

Главная проблема палаточных лагерей вовсе не холод пустынных ночей, как им казалось первые полгода, ведь хроническая простуда – не худшее из того, что случается с солдатами.
Главная проблема палаточных лагерей – тряпичные стены и великолепная слышимость.
Лагерь не спит уже вторую ночь – крики раненых звенят в ушах и бередят душевные раны: последняя вылазка ишваритов оказалась на редкость удачной - десяток обширных ожогов и полдюжины осколочных ранений.
- Гребаный поезд, - зло хрипит Рой, когда различает в скорбном хоре стонов смутно знакомый голос.
Стопка пожелтевших газет возвышается на столе, Хьюз баюкает забинтованную руку.
- Угу.
Состав с медикаментами опаздывает на двенадцать часов. Никто точно не знает, что случилось, но лагерь полнится слухами. Одни винят повстанцев – те уже не раз взрывали железнодорожные пути, другие – плохую погоду, третьи – нерасторопное командование…
Юг страны лихорадит. Аэруго, пользуясь междоусобными распрями соседа, стремительно наступает: две пограничные заставы сметены в одну ночь и несколько мобильных отрядов продвигаются вглубь страны. О кипящем на медленном огне сепаратистской ненависти Ишваре предпочитают забыть.
- Я скоро свихнусь, - выдыхает Мустанг сквозь стиснутые зубы и запускает влажные пальцы в грязные, слипшиеся сосульками волосы. В такие дни, как этот ему кажется, что он уже давно мертв и жарится в аду.
- Не ты один, - мрачно говорит Маес и достает флягу. Когда он отвинчивает крышку, по палатке плывет запах дрянного разбавленного виски. Рой знает, что Хьюз не особо жалует алкоголь, и уж тем более никогда не пьет на службе, но перебитое запястье и отсутствие обезболивающего не оставляют другого выхода.
Рой скрещивает руки на груди и морщится, когда цепочка серебряных часов звякает о ножку стула. Гремучее раздражение медленно, словно лава в кратере вулкана, затопляет его от низа живота и до самой глотки.
- Дыши, Рой, - мягко говорит Маес, каким-то седьмым чувством улавливая состояние друга. – Дыши. Просто дыши.
Мустанг закрывает глаза и судорожно насыщает легкие воздухом.
Раз, два. Раз, два. Раз, два…
Через пару минут заполошно бьющаяся на виске жилка замедляет пульсацию, а каменный разлет плеч смягчает рельеф.
- Маес, кажется у меня действительно не все в порядке с головой…
Хьюз улыбается уголком рта:
- Рой, это называется «профессиональной деформацией». Командование считает, что это норма.
Их разговор прерывает ефрейтор Кард, вошедший в палатку.
- Старший лейтенант Мустанг, старший лейтенант Хьюз, прибыл поезд из Централа!
Рой прикрывает глаза, чувствуя невероятное облегчение. Медикаменты и транспортировка раненных, чего еще можно желать в этом диком краю?
Некогда темно-зеленый, но сейчас мутно-серый от пыли поезд медленно движется вдоль перрона. Из окон тут и там высовываются любопытные физиономии. По одному только оттенку кожи можно с уверенностью сказать, что это очередная партия выпускников Северной Академии.
Когда состав останавливается, из вагонов, словно горошины их стручка, начинают высыпаться вчерашние курсанты. Шумные, бестолковые, совсем еще зеленые…
- Долговязая свининка прибыла, - мрачно констатирует Хьюз, пожевывая кончик зубочистки и щурясь от яркого солнца.
- Этого ли мы хотели, Маес? – оглядываясь, спрашивает Рой.
Хьюз прячет глаза за очками, но все же отвечает:
- Мы были мальчишками. Глупыми мальчишками, грезящими о светлом будущем нашей страны…
Рой сжимает кулаки и бросает взгляд на прибывший поезд: пыль размывает очертания состава и, создается впечатление, что вереница вагонов тянется до самого горизонта.
- Войне, словно этому поезду не видно конца. Закончится ли она вообще когда-нибудь?
Маес хочет было ответить, но расторопные сержанты уже построили отделения и им приходится разделиться.
Два десятка лоботрясов с суеверным ужасом косятся на чертову цепочку, свисающую из кармана форменных брюк. Рой тяжко вздыхает, но тут же натягивает на лицо маску суровой невозмутимости.
Базовый инструктаж и «знакомство» – обязательная программа.
Болящее из-за простуды горло отчаянно сопротивляется громкой речи, так что каркающее шипение производит на солдат неизгладимое впечатление:
- Меня зовут старший лейтенант Рой Мустанг. Я – государственный алхимик, осуществляющий патронаж базы 1241, закрепленной за ишваритским поселением Двайт…
Растерянные и спокойные, откровенно испуганные и отчаянно храбрящиеся… На автомате произнося заученную речь, Рой скользит взглядом по совсем еще юным лицам и чувствует себя убийцей.
«Бегите!»,- хочется закричать ему, - «Бегите и спасайтесь!».
Но он даже не сбивается, четко, слово за словом, приближая смерть очередной партии пушечного мяса.
Вместе с кадетами в лагерь прибывают и свежие сплетни прямиком из Централа. Чутко вслушиваясь в шепотки, Рой тщательно отфильтровывает крупицы истины из моря пустопорожней болтовни, а затем, мысленно, отмечает на карте горячие точки.
Аэруго атакует с юга, восток страны охвачен гражданской войной, а из Бриггса то и дело поступают тревожные вести об участившихся попытках проникновения разведчиков Драхмы на территорию Аместриса.
Хуже не придумаешь.
- Старший лейтенант Мустанг, вас вызывает подполковник Арчер.
Рой морщится, как от зубной боли.
Хьюз, как всегда бывший в курсе последних событий, уже рассказал ему о Фрэнке Арчере: формалист до мозга костей, жополиз и карьерист в одном флаконе.
Подполковник оказывается черноволосым мужчиной с классическими аместрийскими чертами лица. Наверное, он мог бы быть даже красив, если бы на его лице не застыло утомленно-брезгливое выражение.
- Капитан Рой Мустанг, - говорит он, не отрываясь от чтения каких-то документов. – Знаменитый Пламенный Алхимик…Рад знакомству.
- Взаимно, - коротко отзывается Рой, чуть качнув головой, и на автомате отмечает, что у Арчера слишком светлая для здешних краев кожа.
Такие здесь не приживаются, мстительно шепчет внутренний голос, и Мустанг давит гаденькую усмешку.
- Есть данные, что оружие сепаратистам поставляют синийцы.
Рой позволяет себе удивленно изогнуть брови.
Да что вы говорите, подполковник? А то мы все голову ломали, откуда же у мирных жителей могло появиться столько автоматов?
Арчер искусен в покерных масках, но и ему и Рою известно, что в армии разве что только вчерашние курсанты могли не знать о том, что восставшие ишвариты пришлись удивительно кстати аппетитам густонаселенной Империи Син, вот уже не одно десятилетие облизывавшейся на восточные земли Аместриса.
- Так же есть сведения о том, что передача следующей партии оружия состоится именно в Двайте. Генштаб ставит задачу перехватить оружие и взять в плен поставщиков.
Когда получасом позже Рой пересказывает Маесу подробности разговора с Арчером, в их палатке почти минуту царит тишина.
- Син, конечно, не Драхма, но воевать на три фронта занятие слишком рискованное даже для Аместриса, - подводит итог Хьюз, задумчиво грызя карандаш. – Что-то здесь не чисто…
Рой хмурится и дышит на озябшие пальцы.
В отличие от мягкого климата центральной части страны, здесь с погодой творилось черти что: под сорок градусов днем и минусовая температура ночью. Неудивительно, что из ишваритов, выросших в таком суровом краю, получились отличные партизаны.

Двайт – типичное поселение ишваритов.
Выбеленные солнцем улицы, невысокие дома, облицованные светлым песчаником и, словно на контрасте – роскошные храмы с золочеными минаретами, резными перегородками красного дерева и сапфировыми витражами.
После захода солнца на город опускаются синеватые сумерки, а вмести с ними приходит и ветер.
- Дело дрянь,- лаконично констатирует Армстронг.
В здешних местах ветер всегда значит только одно – пыльную бурю, нулевую видимость и полную дезориентацию солдат.
Рой подносит бинокль к лицу и отчетливо различает темные силуэты в окне соседнего здания.
Передача должна состояться ровно через час, и если все пойдет по плану, то они смогут поймать двух зайцев одновременно – перехватить оружие и взять поставщика.
Несколькими часами раньше, пользуясь отличной шумовой маскировкой – вечерней молитвой, звучащей по всему городу из громкоговорителей, закрепленных на башнях храма, они, при помощи алхимической способности лейтенанта Армстронга, вырыли тоннель, соединяющий дом, где разместились синийцы, и заброшенный склад, откуда они сейчас ведут наблюдение.
Через пару минут один из снайперов привлекает их внимание и указывает куда-то на угол здания. Рой подкручивает настройки бинокля и различает несколько теней, крадущихся вдоль стены.
- Наши, - кивает головой Рой и дает сигнал к началу операции.
Подземный ход слишком тесен для взрослых мужчин, а идущий впереди группы Армтсронг так и вовсе сгибается в три погибели, чтобы не обрушить своды тоннеля.
- Бля…для лилипутов рыли, что ли… - шепотом возмущается кто-то из солдат, и Мустанг даже в темноте опознает голос чрезмерно болтливого Хейли. Легкая вспышка от щелчка перчатками быстро наводит порядок.
Наконец, они преодолевают расстояние и оказываются на месте. Над их головами дощатый пол, из щелей которого льется тусклый свет.
Все замолкают, и, кажется, перестают дышать.
Три.
Два.
Один.
Бабах!
С громким треском Силовой Алхимик разносит крепкие доски в мелкие щепки, и они, словно муравьи, лезущие из-под земли, быстро покидают тоннель.
Следуя плану, они разделяются: одна группа рассредоточивается по первому этажу, блокируя выходы, в то время как другая поднимается на второй этаж.
Все это занимает не больше тридцати секунд, но этого хватает, чтобы ишвариты могли заблокировать комнату.
Впрочем, это не дает им абсолютно никакого преимущества – мощным ударом плеча Армстронг выносит дверь, и они врываются в комнату.
Того, что происходит дальше, не ожидал никто.

Посреди небольшой комнаты, доверху набитой деревянными ящиками, стоят трое ишваритов, даже не колыхнувшихся, когда дверь сорвало с петель. Их смуглые лица невероятно сосредоточенны, а глаза горят фанатичным огнем.
Поперек туловища каждого из них обернута странная конструкция: множество однородных сегментов соединенных между собой проводами и странного рода часовым механизмом, закрепленным на уровне солнечного сплетения.
«Пояс смертника», вспоминает Рой, и адреналиновая волна расплавленной сталью затопляет его изнутри.
На фронте об этом изобретении синийцев ходили лишь слухи, но Мустанг и подумать не мог, что столкнется с этой полумифической вещью в живую.
- Без глупостей, - негромко говорит Рой и, аккуратно положив пистолет на пол, поднимает руки над головой. Чуть развернув корпус в сторону окна, он делает едва заметное движение ладонями.
Снайперами командует Кетлер – толковый парень, и Рой молится, чтобы тот увидел жест и все понял правильно.
- Остальные…пусть остальные бросят оружие… - с сильным акцентом говорит один из ишваритов, и его рука, держащая кольцо на конце детонирующей веревки, слегка подрагивает.
За спиной Роя слышится шорох ткани и негромкий стук.
Правильно ребята. Все правильно, не стоит нервировать этих парней.
- Кроме вас в здании еще кто-нибудь есть? – спрашивает пожилой мужчина в длинной белой рубахе перевязанной золотым шнуром у пояса. Это облачение местных монахов.
Они и раньше догадывались, что ишваритские монахи далеко не так просты, как хотят казаться… а здесь – живое доказательство пособничества церкви сепаратистам!
Если Рой сумеет выбраться из этой передряги живым, то у него будет шикарный подарок для Арчера.
Рой медленно качает головой и периферическим зрением цепляется за один из открытых ящиков. Старательно скосив глаза, он до боли вглядывается в содержимое и, кажется, полностью седеет.
Взрывчатка.
Много взрывчатки.
Очень. Много. Взрывчатки.
Скорее всего, повстанцы планировали взорвать железнодорожное полотно или мост, нарушив тем самым снабжение армии и связь…
Если кто-нибудь из этих психов дернет за кольцо, то разнесет весь квартал.
Этого окажется более чем достаточно для того, чтобы пороховая бочка под названием Двайт рванула, дав страт цепной реакции по всему востоку страны.
Рой сглатывает и пробует воззвать к благоразумию:
- Вы же понимаете, что последствия могут быть чудовищны?
Тощий синиец, истеричной тенью приткнувшийся в углу, всхлипывает и начинает бормотать что-то на своем языке. Собеседник неприязненно морщится и сверкает алыми глазами:
- Не держи нас за дикарей, аместриец! Я знаю, что мы ступаем по тонкому льду.
Он делает паузу и касается замысловатой подвески на груди.
- Но так же я знаю и то, что вы не успокоитесь, пока мой народ не будет истреблен полностью.
Рой пару раз глубоко вдыхает, стараясь прояснить мысли.
- Мы не раз и не два повторяли, что мирным ишваритам ничего не грозит. Цель нашего пребывания здесь – не позволить развязать гражданскую войну.
- Если ты веришь в то, что говоришь…должно быть, юноша, жизнь твоя легка. Насколько, конечно, может быть легка жизнь солдата, - горько произносит ишварит. – Вы не ведаете того, что творите. Пешек не посвящают в планы игрока…
Рой слабо понимает, к чему клонит старик, весь его ум сейчас занят другим – поиском выхода из сложившейся ситуации.
Окна, двери, снайперы, слезоточивый газ, алхимия…Бесполезно. Все бесполезно…
Выхода нет.
Он знал, на что шел и не питал иллюзий.
Если развязке суждено наступить так скоро, то, значит, нужно уйти с честью.
Ишварит в рубахе аккуратно отпускает кольцо, и оно повисает вдоль часового механизма. Его смуглая рука ныряет в складки просторных одежд, и Рой задерживает дыхание.
Зияющая чернота пистолетного дула смотрит Рою в лицо, и ему кажется, что где-то там, в этой страшной темноте он видит просвет.
Не то, что бы он часто фантазировал об обстоятельствах собственной смерти, но, наверное, все должно было быть не так…Совсем не так.
Аместрийцы не верят в Бога.
А жаль, ведь сейчас самое время помолиться и раскаяться во всех грехах.
Темнее всего перед рассветом, невесть откуда взявшейся мыслью заканчивается томительное ожидание.
И в следующую секунду он летит на пол.

Первое, что видит Рой, открыв глаза – пыльные армейские ботинки.
Поцарапанные, затертые до трещинок на сгибах кожи, туго зашнурованные ботинки нагло стоящие в десятке сантиметров от его лица.
- Поднимайся, Рой Мустанг. Хватит расслабляться, иначе уйдешь на вечный покой раньше положенного срока.
Рой едва слышит собеседника: перед глазами все еще пляшут цветные точки, а в ушах поселился «белый шум».
Он несколько раз жмурится и сглатывает, но наваждение все никак не исчезает.
- Б-багряный?
- Он самый, капитан.
Твердая рука хватает его за шкирку и рывком ставит на ноги.
- А ты возмужал, Мустанг, - смеется Кимбли. – В последний раз, когда мы виделись, ты был тощей черноглазой девчонкой.
Рой с удивлением смотрит на мужчину сверху вниз, но в следующую секунду спохватывается:
- Армстронг… Митчелл, Хейли?! Что с ними?
- Живы.
Рою хочется засмеяться от облегчения, но почти тут же его колени начинают дрожать, а по лицу течет что-то теплое. Машинально слизнув жидкость, он чувствует острый металлический привкус и вспоминает, что падая, приложился виском об угол коробки.
- Что…что произо… - контроль над речью утрачивается вместе со способностью стоять, и он вновь скатывается в темноту.
- Медика…Медика сюда! – последнее, что он слышит, прежде чем окончательно провалиться в беспамятство.

Откупившись обещанием регулярно ходить на перевязки, Рой, наконец-то, прощается с не в меру заботливой санинструкторшей и с радостью покидает медчасть.
Раскаленное добела солнце слепит отвыкшие от яркого света глаза и Мустанг несколько секунд стоит, плотно зажмурившись.
Сейчас, он чувствует себя живым. Живым, как никогда прежде.
- Ну, наконец-то, - ехидно хмыкают над ухом, - А я уж было хотел идти к тебе с цветами…
Пульс Роя учащается, а дыхание перехватывает. Он резко оборачивается и тут же хватается за голову – висок отдает тянущей болью.
- Багряный…
- Огненный.
Обмен любезностями состоялся, и теперь Рой во все глаза разглядывает своего…своего кого? Любовника? Преподавателя? Знакомого?
Кимбли изменился.
Словно бы стал ниже ростом и вообще уменьшился в габаритах, хотя умом Мустанг прекрасно понимает, что на самом деле это он вырос, а не Багряный усох.
Теперь Рой возвышается над ним почти на полголовы и заметно шире в плечах.
- Совсем большой мальчик стал, - улыбается Кимбли, и в уголках его холодных синих глаз собираются тоненькие лучики морщинок. - Я же говорил, что мы еще встретимся.
Рой, слабо контролируя собственные действия, словно сомнамбула, касается ладонью волос Багряного.
Вместо роскошной глянцевой гривы – стандартная мужская стрижка средней длины. Роя неожиданно накрывает ощущение какой-то детской обиды, и Кимбли явно замечает это.
- Взрывной волной зацепило, но не все потеряно, - ухмыляется он и поворачивается спиной.
От затылка до лопаток тянется длинная черная прядь, туго оплетенная тонкой веревкой.
Рой пропускает мягкие, словно кошачья шерсть, волосы сквозь пальцы, а потом наматывает их на ладонь и резко тянет на себя.
Багряный вскрикивает от неожиданности, но попыток вырваться не делает.
- Нам надо поговорить с глазу на глаз.
Проходящие мимо рядовые с любопытством оглядываются на них, и Кимбли подается назад, прижимаясь спиной к груди Мустанга.
- Прямо как в старые добрые времена…
Рой зарывается носом в теплую макушку и вдыхает.
Острый химический запах режет обоняние. Так пахнут взрывчатые смеси, порох, бензин…и сколько бы Рой ни принюхивался, ему так и не удается уловить той самой нотки живого, настоящего запаха Кимбли.
- Дети имеют свойство вырастать, - шепчет он в шею Багряному.
Тот чуть ежится: теплое дыхание приходится аккурат на не успевший еще сойти ожог.

- Прикроешь меня? - спрашивает Рой тремя днями позже.
Он стоит у рукомойника и смотрится в маленький, с ладонь размером осколок зеркала, не оставляя попыток усмирить щетину. Тупая бритва скребет по намыленной коже, но эффекта от нее никакого.
- Мустанг, я не в танке живу, - мрачно говорит Маес, и вписывает еще одно слово в кроссворд.
Отчаявшись добиться хоть каких-то результатов, Рой достает остро отточенный армейский нож и пробует приспособить его к делу.
- Знаешь, Рой, - продолжает Хьюз, задумчивым взглядом следя за лезвием, - В частности сейчас я хочу перерезать тебе глотку, а на военном трибунале сказать, что это был несчастный случай при бритье.
- Без меня ты умрешь от скуки, - безапелляционно заявляет Рой, но тут же отвлекается, пытаясь остановить кровь.
- Не раньше, чем ты скончаешься от недостатка мозгов.
Мустанг оглядывается в поисках бумажки или чистой тряпки и замечает полоску бинта, оставшегося от перевязок головы. Прижав ткань к порезу, он оборачивается и в упор смотрит на Хьюза.
- Я уже большой мальчик и сам могу решать с кем мне дружить.
- Большой-то большой, но вот наивный, как ребенок, - устало говорит Маес и, сняв очки, трет переносицу.
- У меня мало времени. Говори, что знаешь, и перестань ходить вокруг да около.
- Знаешь, какое имя закрепилось за Зольфом Кимбли на южном фронте?
- М? О чем ты?
- Кровавый. Его называли Кровавым Алхимиком.
Рой хмурится.
- А ты-то откуда знаешь?
- Разведка, дорогой, моя работа…
- Идет война, - терпеливо, как ребенку, объясняет Рой, споласкивая лицо. – Солдатам приходится убивать.
- Да, но разница лишь в том, что для одних это вынужденная мера, в то время как другим подобного рода…действия доставляют настоящее удовольствие.
Хьюз откладывает карандаш, встает и подходит вплотную.
- Рой, он психопат. И слово «психопат» я употребляю в самом что ни на есть прямом смысле. Это не фигура речи. Это медицинский термин.
- Маес, - Рой кладет ладони на плечи друга, - Он спас мне жизнь. А у тебя, кажется, разыгралась паранойя. И это не фигура речи.
- Боюсь, когда ты сам дойдешь до этого, то уже будет поздно…
- Ну, вот когда дойду, тогда и дойду, - Рой вытирает руки о полотенце и сдергивает со спинки стула мундир. – Ну, а сейчас у меня есть дела. И да, прикрой меня.
Хьюз вздыхает и возвращается за стол.
«Изменивший убеждениям, предавший свой лагерь» - семь букв, последняя «т».
Хьюз выводит каждую букву четко и старательно, словно делает упражнение в своей первой прописи.
«Р-Е-Н-Е-Г-А-Т».

Кимбли задумчиво раскачивается на стуле, то и дело опасно балансируя на двух ножках.
- Опаздываем.
- Задерживаемся, - парирует Рой, нагло хватает со стола объемную бутыль и делает большой глоток.
Виски. Нормальный, чистый, крепкий виски, а не то разбадяженное говно, которым приходилось перебиваться последние четыре месяца.
Даже в мирное время в ишваритских поселениях выпивки и продажных девок днем с огнем не сыщешь, чего уж говорить о военной обстановке… Сухой закон и суровая религия. Интересно, как эти скромники вообще развлекаются?
- Хочу знать все и в подробностях.
Кимбли пожимает плечами и отпивает из своего стакана:
- Предпочитаю с мужчинами, сосу с удовольствием, но глотать не люблю.
Короткая вспышка возбуждения прошивает грудь, падает в желудок и просачивается в пах. Все эти интимные подробности Рой помнит еще со своих нежных семнадцати лет.
- Еще успеем. Но сейчас меня интересуют подробности той провальной операции со смертниками.
- А, ты об этом…- Багряный со стуком опускает стул на все четыре ножки и упирается локтями в колени.- В тот вечер я и еще несколько алхимиков прибыли на базу 1241.
- Подожди-подожди, - Рой непонимающе хмурит брови, - Разве генштаб не проводит политику концентрации алхимиков вдоль южной границы?
- Проводил. Но «южный вопрос» несколько утратил в остроте.
- Что имеешь ввиду?
- У Аэруго, конечно, прекрасно тренированная армия, но… - Кимбли хищно улыбается, - Против алхимии им не выстоять.
Рой прикрывает глаза.
- Значит, разобравшись с югом, фюрер решил направить силы на восток? Значит, Аместрис хочет подавить восстание при помощи Государственных Алхимиков?
- Не наших умов это дело, Рой, толковать действия высокого начальства.
Вопреки спокойному выражению лица, в голосе его звенит сталь.
- Ты что-то знаешь, - Мустанг бьет наугад, но попадает в цель.
- Вернемся к теме, - уходит Кимбли от ответа, и Рой делает мысленную зарубку в памяти. – Приехав, я первым делом пошел к Фрэнку.
- Фрэнку? Ты времени даром не терял, как я смотрю.
- Мы служили вместе, и пару раз перепихнулись от нечего делать. Признаю, он хорош, но до твоего темперамента ему далеко.
Рой представляет себе Арчера в одной постели с Кимбли. Интересно, кто был сверху?
- Но вернемся к нашим баранам. Я заглянул к Фрэнку, мы славно поболтали, вспомнили прошлое. И как-то между делом я обмолвился об изобретательности синийских мастеров подрывного дела. Фрэнк умеет сопоставлять факты и быстро соображает, так что вслед за вами отправили еще один отряд. Я возглавил твоих птенчиков, расставленных по периметру, и мы взяли крышу. Большая удача, что ваши «клиенты» выбрали столь удаленное от высотных районов здание, так что мы без проблем скооперировались с твоими снайперами и стали следить за мелодрамой «Рой Мустанг решает умереть»*.
- Почему ты тянул так долго? – после паузы спрашивает Рой, чувствуя, как выпивка мало-помалу делает свое дело. – Я думал, что мне конец.
- Между активацией детонирующей веревки и самим взрывом интервал в три - четыре секунды, этого хватает впритык. У меня всего две руки, а это значит, что я могу работать лишь с двумя объектами одновременно. – Рой неожиданно отчетливо вспоминает лекции Кимбли пятилетней давности. - Мы ждали, когда ишварит отпустит кольцо. В ту же секунду я дал сигнал снайперам: они убрали старика, а потом мы, выбили окна, и я занялся своим делом. Хотя, знаешь…я бы не отказался посмотреть на взрыв. Синийцы - потрясающе изобретательный народ.
- Я…почему я упал?
- Майор Армстронг перестраховался. Причем не зря: старик все же успел спустить курок. Пуля прошлась аккурат по тому месту, где была твоя голова.
- А что насчет мирного населения? Выстрелы и звон стекла наверняка привлекли внимание.
- Насчет этого не беспокойся. Погода была на нашей стороне.
Рой вспоминает начинавшуюся пыльную бурю и понимает, что даже если бы Багряный сравнял все здание с землей, горожане бы заметили это не раньше утра.
- Понятно.
Первым тишину нарушает Кимбли.
- Если абстрагироваться от этой неудачи, то…Конечно, фокусы с огнем что ты демонстрировал в Академии и рядом не стояли с настоящей боевой алхимией, но уже тогда я знал, что из тебя выйдет толк. Теперь же, о Пламенном Алхимике слышали даже на южном фронте.
Мустанг хмурится. Он столько лет уговаривал учителя открыть ему секрет огненной алхимии… Но когда, наконец, увидел спину его дочери, то остро пожалел о том, что был так настойчив.
Старик был прав: владея этой техникой можно сжечь дотла весь мир.
Но отступать уже было поздно.
- Да, кстати, покажи мне перчатки, я лишь мельком видел их там, в Двайте.
Рой достает из кармана перчатки и бросает их через стол Багряному.
- Они другие по текстуре. И этот круг…никогда такого прежде не видел. Как он работает?
- Парни из лаборатории довели «Пиродекс» до ума. А что до круга, то это техника огненной алхимии «Путь саламандры» – изобретение моего учителя Бертольда Хоукая.
- Мм…Хоукай… знакомая фамилия. Он был государственным алхимиком?
- О, нет, - качает головой Рой, вспоминая тот тягостный разговор, что состоялся между ними после его поступления на службу. – Он презирал цепных псов.
- Его право, - пожимает плечами Кимбли. – А техника, как я полагаю, сугубо секретная?
- Угу. Почти как твои собственные взрывные штучки.
Багряный хмыкает и трет пальцами татуированную ладонь.
- Ладно, Рой, хватит трепаться. Пора заняться делом.
- Никакой романтики, - сокрушенно качает головой Мустанг и с удовольствием чувствует, как тяжелеет в паху.
Конечно, он уже не тот гиперсексуальный подросток, каким был когда-то, но четырехмесячный целибат доконает кого угодно.
Желая растянуть удовольствие, Рой откидывается на спинку стула, расставляет ноги и скрещивает руки на груди. Идеальная поза для наблюдения.
Кимбли все понимает без слов, встает и, гибко, как кошка, тягуче, как ртуть, изгибается, сбрасывая с плеч пропыленный мундир.
Под ним оказывается белая хлопковая майка, ладно обрисовывающая изгибы мышц и острые пики сосков. Рой сглатывает, вспоминая, что они у Багряного небольшие, бледно-розовые, как нераскрывшиеся бутоны цветов шиповника.
Кимбли не спешит сокращать дистанцию, стоит, щурится, наслаждаясь произведенным эффектом.
- Твой взгляд…Он осязаем. Я чувствую, как он скользит по моей коже, оглаживает руки и грудь, ныряет под одежду… Словно диковинные осьминожьи щупальца, он касается меня везде и проникает всюду.
- И только посмей сказать, что тебе это не нравится, Багряный.
- Действительно, в этом есть какое-то извращенное удовольствие…
Рой пьян, но не от виски, а от того, что с ним творит Кимбли.
- Я был ребенком и не видел всей картины целиком… Ума не приложу, как мужик может быть такой сучкой…
Багряный скалится и делает невыразимо блядское движение бедрами, от которого у Роя перехватывает дыхание и распирает ширинку.
- О, ты хочешь поиграть, Пламенный?
Кимбли делает шаг вперед и Рой, молниеносно перехватив чужую руку, сажает его себе на колени. От тяжести горячего тела бедра начинают мелко подрагивать. Рой двигает тазом, упираясь эрекцией в промежность Багряного и трется, не то распаляясь, не то пытаясь чуть сбросить напряжение…
- Старший лейтенант Кимбли, вас вызы...ой! – совсем еще юный рядовой так и застывает с открытым ртом.
Немая сцена.
Рою хочется сквозь землю провалиться от неловкости, но, Кимбли, нимало не смущаясь, смеряет парнишку взглядом кобры, увидевшей кролика.
- Жду продолжения, - едва ли не скучающим тоном говорит он.
- В-вас… подполковник хочет…хочет видеть. То есть вызывает. Арчер…подполковник, - лепечет рядовой, не поднимая томатно-красного лица.
- Срочно?
- Да.
- Понятно. Свободен.
Кимбли порывается встать, но Рой крепко прижимает его к себе.
- Неужто Арчеру так приспичило?
Удушливая волна ревности перебивает голос гордости.
- Сомневаюсь, - задумчиво говорит Багряный и чуть хмурится. – Не уверен точно, но, скорее всего, это связанно с утренним совещанием Восточного Штаба.
Мустанг отпускает его, поражаясь тому, насколько разным может быть Кимбли, и скорости, с которой сменяются его маски и роли.
Буквально секунду назад на его коленях сидела хрестоматийная армейская шлюшка, но уже сейчас перед ним стоит сосредоточенный и серьезный Государственный Алхимик.
Слишком глубоко задумавшись над проблемами чрезмерной подвижности психики Багряного, Рой не замечает того, как тихо колышется ткань, занавешивающая вход.
Ну вот, кажется, секс обломался окончательно и бесповоротно.

___________________________________
*Намек на книгу Пауло Коэльо «Вероника решает умереть», в которой главная героиня пытается совершить самоубийство.