Автор: Мадоши
Бэта: Lindwurm, за что ей большое спасибо
Жанр/рейтинг: джен, юмор и немного романтики. G.
Персонажи: Кейн Фьюри, Ватто Фарман, Зампано, Джерсо и три штуки ОС.
Пейринги: Фарман/OC и... не бейте меня... Зампано/Джерсо, но не слэш
Содержание: четыре виньетки, объединенные общей мыслью ("Кейн, признайся честно!", "Я ведь не дура", "Двойка по географии" и "Куда можно вернуться")
Дисклеймер: Я не я и корова не моя!
На FMA Military Фест: из Аместрис с любовью, по заявке Ка-детка смотреть(Пост-манга. Команда Мустанга, Эдвард Элрик. Джен. Новая жизнь. Упор на то, что события, произошедшие в столице, до периферии практически не докатились, и всяческие слухи об этом. Желательно без особого ангста. Ключевая фраза "Мир уцелел. Спасибо, все свободны"(с))
Увы и ах, как всегда заявка выдержана, что называется, "для галочки". Прости, Ка-детка, я старалась!
Кейн, признайся честно!..
— И мне не нравится, почему ты так редко пишешь! В конце концов, я тебя девять месяцев носила в животе, можно проявить элементарную благодарность...
— Да, мама, — вздохнул прапорщик Кейн Фьюри, борясь с желанием повесить трубку. читать дальшеЕсли кто-то у них в семействе и соответствовал фамилии, то матушка, думал Кейн в моменты душевного волнения — и тут же яростно отгонял крамольную мысль.
— Что "да мама"? Дорогой, я всегда говорила, что армия отрицательно влияет на твои мыслительные способности! Я не могу не констатировать, что твой лексикон стремительно сужается! Необходимо принять меры!
— Мамочка, извини, — покаянно проговорил Кейн в трубку. — Я читаю книжки, честно! Просто мне не хотелось тебя переби...
— И вообще, это возмутительно, что происходит в последнее время! — продолжала накручивать себя мадам Фьюри; театральные обертоны ее голоса стремительно набирали силу. — Я просто не могу тебя узнать! Ты совсем не держишь меня в курсе, совершенно... Вот за что тебя понизили? Твой отец мне все рассказал!
— Мама, меня не понизили! — отчаянно воскликнул Кейн. — Прапорщик — это выше, чем старший сержант!
— Да? — подозрение в этом голосе сделало бы честь военному прокурору. — А почему тогда вернули в этот Ист-Сити? Объясни мне, что за странные перемещения? Сперва тебя переводят в Столицу, потом — через две недели! — на Юг, в действующую армию! А потом, как будто этого мало, полгода не прошло, как кидают обратно на восток... да еще сразу после мятежа! Кейн, признайся честно, ты ничего не замышлял против фюрера Брэдли?!
— М-мамочка, да что ты... — пробормотал Кейн, скрестив пальцы. — Честное слово, я ничего плохого не замышлял! Я был на стороне полковника Мустанга, помнишь? И теперь я снова под его началом...
— Все равно я ничего не понимаю, — сварливо произнесла матушка. — Зачем ты вообще полез в это дело? Служил бы себе и служил спокойно где-нибудь... кто тебя просил высовываться? Пусть там генералы между собой разбираются, тебя не касается это все!
— Матушка, ты, как всегда, совершенно права... — Фьюри тоскливо выбивал пальцем на корпусе телефонного аппарата сигнал SOS. — Это случайно получилось...
— Случайно? Как бы не так! Ты вечно лезешь на рожон, Кейн, что я тебя не знаю, что ли? И кстати, если ты не приедешь в ближайший месяц и не разберешь бардак у себя в сарае, я выкину твои железяки, так и знай!
— Мамочка! — возопил Кейн, но тут же спохватился и понизил голос. — Я не могу сейчас взять отпуск, у нас очень много на работе...
— Это твои проблемы, — сурово отозвалась мадам Фьюри. Внезапно в ее голосе отчетливо послышался слезный надрыв: — В конце концов, Кейн! Я тебя не видела больше года! Ты мой единственный сын! Я беспокоюсь! Тут со мной недавно такое было, такое... я потеряла сознание! Прямо дома! И я как раз думала о тебе! В день мятежа! Правда, то же самое случилось с нашими соседями, и по радио потом говорили, что это влияние солнечного затмения, но я уверена — тебе было плохо! Материнское сердце все чует! Кейн, признайся честно...
— Ма-амочка... — простонал Кейн Фьюри, чувствуя, что он сейчас тоже свалится в обморок прямо в телефонной будке.
— И почему ты до сих пор не женишься? Тебе уже двадцать три! Твой отец сделал мне предложение в восемнадцать! Правда, я отказала, но все равно... Кейн, я слышала, там у вас в Столице это теперь модно... Ты не... ты не увлекаешься мужчинами?!
— Мама! — шокированный Кейн вытянулся в струнку. — Как можно!
— Ну слава богу, Кейн, дорогой! Приезжай поскорей, я тебя познакомлю с такой замечательной девушкой, у нас по соседству.... Правда, она чуть постарше, но ведь за тобой нужен глаз да глаз...
— Мамочка! Сейчас никак не получится! Честное слово! Это же армия, меня так просто не отпустят... — отчаянно втолковывал Кейн, схватив трубку обеими руками.
— Ты смерти моей хочешь, Кейн! — всхлипнула трубка.
Кейн вытер пот и тоскливо подумал, что только в книгах спасение мира решает заодно все прочие проблемы героев.
Я ведь не дура
Милая Лизочка!
Я когда услышала эти новости по радио, сразу же решила тебе написать! Мы тут, в западном гарнизоне, даже не знаем, что и думать!!! Мнения раскололись: половина считает, что Клемин и Эдисон и в самом деле устроили заговор вместе с Рейвеном, а половина — что во всем виноваты Грамман, Армстронг и Мустанг! Будто они с самого начала хотели свергнуть Брэдли! А кто-то вообще говорит, что ничего Брэдли не погиб, а просто спрятался где-то, и он потом чистку устроит большую — как фюрер Дингер в прошлом веке!
А я сразу сказала: я напишу Лизочке Хоукай, и она развеет все мои сомнения. Ты не думай, мальчик, что привез это письмо — хороший мальчик, он мне как младший братишка, как раз поехал в Столицу поступать, а в Ист-Сити с оказией... Правда, может быть, после всех событий сейчас там небезопасно?! Посоветуй, пожалуйста, дорогая! Прямо не знаю, как быть! Я не переживу, если с Дереком что-то случится!
Ой, и еще, расскажи, пожалуйста, как ты была адъютантом фюрера Брэдли?! Я бы все отдала, чтобы оказаться на твоем месте!!! Я его видела на параде — таааакой мужчина, ну просто!! Мне та-ак жалко мадам Брэдли, ты не представляешь! Мы с Роби даже поплакали!
И ты не думай, я не верю, будто твой шеф что-то плохое замышлял: Рой Мустанг — такая пуська! (Это я в хорошем смысле, не сердись!) С такими глазками вообще нельзя лезть в политику!
А еще, скажи же, по поводу этого эксперимента алхимического — это же утка, правда?! Меня тут пытаются убедить, что будто бы все в день мятежа сознание теряли чуть ли не на полчаса, а я вот спала, потому что выходной, и ничего не заметила, так что я им не верю!
В общем, Лизочка, я ведь не дура, понимаю, что ты не сможешь ответ написать, но хоть расскажи Дереку на словах, а он мне передаст! Или напиши, что можно, но как-нибудь зашифруй! Я все-таки телефонистка, расшифровывать умею!
Ну вот, тысяча тебе от меня поцелуев, и всем привет, особенно очаровашке Хавоку. У вас там как с ним, так ничего и не получилось? Если что, передавай ему, что одна очаровательная девушка — младший лейтенант в Вест-Сити — к нему очень расположена!
Пока-пока!
Двойка по географии
Поезд высадил его на тихом перроне.
Здесь, в Норд-Сити, начиналось короткое лето. Солнце палило вовсю, стрекотали кузнечики в пробивающейся между шпалами траве, и было сложно представить, что еще недавно вдоль улиц выстраивались сугробы в рост человека, а особенно опасные сосульки приходилось сбивать выстрелами.
Ватто Фарман возвращался в одиночку: задержался в Столице, выполняя кое-какие поручения генерала Армстронг, ну и...
Он машинально передернул плечами, вспомнив холодные глаза Железной Леди Севера: "Мы с Мустангом договорились о размене. Я отдаю ему Майлза, а себе оставляю вас, лейтенант. Обмен явно не равноценный, но что-то сегодня я подозрительно добрая. Потрудитесь соответствовать".
Да уж.
На самом деле он знал, что генерал им довольна. Иначе не согласилась бы на "размен". Да и ведь именно она представила его на повышение — это учитывая, что Фарман в свои тридцать пять, не окончивши Военную Академию, как-то уже и не надеялся попасть в офицеры.
Кстати, по приказу Армстронг он уже подал документы на заочное обучение. Тяжеловато, а что делать...
Фарман мысленно скривился, предчувствуя, как неуютно будет в крепости с озлобленной Армстронг, потерявшей — по разным причинам, правда — сразу двух своих адъютантов. Хотя... с другой стороны... в Столице она показалась какой-то умиротворенной, словно решила для себя что-то важное.
Впрочем, Фарман тоже. Примерно во время их последнего разговора он и осознал, что больше не боится Оливию. Да, вот так. И даже по имени может ее назвать без внутреннего содрогания.
Может, они и сработаются.
Когда он с пистолетом в руках встал против Брэдли, что-то в нем растаяло без следа. Когда ты видел вервольфа, волкодав тебя уже не напугает...
А еще он тоже принял решение.
Он, а не Мустанг.
Фарман в одиночку шел по улицам Норд-Сити, и прикидывал, хватит ли у него времени до вечерней поверки. Должно хватить. А даже если нет... ну, отсидит на губе пару суток. Сосулек сейчас нет, не сезон... траву повыпалывает. Северную Стену от ржавчины почистит...
Занятия в школе уже кончились, она должна быть дома.
Фарман осторожно постучал в стекло, как неоднократно делал это зимними вечерами. Она проверяла тетради за столом у подоконника — вскинула голову, темная прядь упала с виска на щеку. Улыбнулась, но в глазах отразилась тревога. Пошла открывать.
За эти несколько метров от окна до крыльца Фарман переживал больше, чем охраняя вход в Генеральный Штаб.
— Ватто! — она вышла на порог в домашних тапочках. — Вы вернулись! Надолго?
— Хм, да, — он откашлялся. — Насовсем.
— Вот как? — она как будто не совсем поверила. — Вы ведь так хотели работать опять под началом вашего полковника... Вы не думаете, мы тут не совсем... оторваны от жизни. Понимаем, что сейчас Мустанг пойдет в гору...
— Ну... — Фарман смущенно хмыкнул и поднял глаза вверх и в сторону. — Мне, знаете, ужасно нравятся зимние горы в лунном свете. А генерал Мустанг взял себе Восточный округ. Там для меня плосковато.
— Двойка вам по географии, Ватто, — грустно улыбнулась она. — В Восточном округе полным-полно гор.
— Но там нет вас, — просто сказал Фарман.
Куда можно вернуться
"Я знаю, что ты герой, папа, — сказала Лайла и посмотрела на него так ласково и так нежно, что сердцо зашлось, а дыхание... но нет, лучше даже не вспоминать, что случилось с дыханием. При его весе одышка и убить может. — Но мамочка... ты же знаешь, какой она сложный человек..."
У него ангел, а не дочь. Даже странно: у такого огромного, страшного и, что греха таить, довольно аморального мужика — и такая дочь.
"Я знаю, ты герой, папочка... Мы в школе обсуждали, что произошло в Столице... Правда, директриса запретила, но мисс Примзор, ты ее помнишь..."
"...Маме уже стало лучше. Истерики почти прекратились, когда ты... пропал. Она еще заказов нашла, вообще дела лучше пошли. Это она сейчас так расстроилась..."
Им лучше без него. Это даже не обсуждается.
Соседка, старая миссис Гренцен, сказала то же самое.
"Извини, Керстен, что так все получается... Джилли — неплохая женщина, сам понимаешь... ей не стоило называть тебя врагом народа и изменщиком и кидать сковородкой... Но ты у нее — больная тема. Никак не может простить себе, что тогда не хватило смелости остаться старой девой... Она не обижает Лайлу. И не запирает ее. Ей очень нравится мальчик, с которым Лайла дружит... Да, ты его тоже знаешь: это Джин, он живет по соседству... Все будет хорошо, Керстен. Я пригляжу за ними... Я очень рада, что ты жив, мой мальчик. Тебе есть, куда пойти?"
"Да, тетя Роза. Все хорошо".
Теперь вот это "куда пойти" сидело перед ним за столом, традиционно уставленным всякой снедью, и прихлебывало что-то желтое из огромной кружки.
— Привет, Зампано, — сказал Керстен Джерсо, присаживаясь за столик. — Опять за старое?
— А, привет, Керо, — хмыкнул тот, отставляя кружку. — Не-а, ты же в курсе, как это тело переносит алкоголь. Сочок-с.
— Не зови меня Керо, — поморщился Джерсо. — У Стального, что ли, заразился?
Зампано только заржал.
— Ну, можешь звать меня Хряком.
— Лучше "ветчиной".
— Чую, визит к родне прошел не очень удачно? — теперь Зампано говорил сочувственно.
— Чую, твой тоже.
— Ну, раз я здесь...
Они договорились о встрече в этой гостинице "на случай, если" — и, в общем, никто не сомневался, что это за случай.
— У тебя как с деньгами?
— Да есть немного...
— Тут на меня кореш вышел, старый, еще с гражданки. Когда я сына навещал. Говорит, работенка есть. Вообще-то на троих, но ты, говорит, и один справишься. Я ему сказал, что подумаю. И что у меня, возможно, напарник есть.
— Ааа... — протянул Джерсо, пододвигая к себе жареные ребрышки. — Ну-ну. А еще какие планы?
— Еще? Помнишь лейтенанта, такую блондиночку? Которая была при полковнике Мустанге?
— Хоукай? Помню.
— Она просила звонить в Восточную штаб-квартиру. И тебе тоже передать, чтоб обращался: ты-то уже смотался. Они там сейчас Ишвар восстанавливают, руки лишними не будет.
— Опять на службу? — Джерсо опасно взглянул на собеседника; тот выдержал взгляд.
— Нет, — хмыкнул Зампано. — Она специально подчеркнула, что вербоваться не обязательно.
— Угу, — Джерсо отвел глаза и принялся обгладывать ребрышко, — уж там-то на нас точно не будут смотреть как на чудищ. После всего.
— Но денег поменьше, само собой.
— Тебе это важно?
Они обменялись взглядами.
— Мне — нет, — сказал Зампано.
— Считай, что я в деле, — кивнул Джерсо и вернулся к еде. — Кстати... а ты с Альфонсом связаться не думал?
— А у тебя адрес есть? — заинтересовался Зампано. — Или телефон?
— Нет, мы как-то разминулись. Но у Хоукай должен быть. Или она знает, где достать. Братец-то его в госалхимиках числился.
— И что?
— А то, что я не верю, что этот парень после всего заживет тихой жизнью. Помнишь, он говорил, что хочет придумать, как возвращать химерам нормальные тела?
Над столиком повисло короткое молчание.
— Считай, что я тоже в деле, — эхом откликнулся Зампано, проглотив наконец кусок.
Потом Зампано помолчал немного и неожиданно тихо, сумрачно сказал, отводя глаза:
— Я очень надеялся, что ты не придешь.
После короткой паузы Джерсо согласился:
— Я тоже очень не хотел тебя здесь найти.
Они чокнулись кружками с соком.
Только в кино спасение мира позволяет героям разрулить все свои проблемы. Но, с другой стороны, то, что мир уцелел — само по себе достаточная награда.