Вызов от Mor-Rigan.
Герои: Рой Мустанг, Кинг Брэдли.
Ключ: секреты.
149 слов.Гнев, смертный грех, давший ему имя, подарок Отца. Именно он помогал Кингу Брэдли, лишенному даже условного бессмертия своих собратьев, выживать в самых страшных сражениях и схватках, в аду войны и в этом гадюшнике, который правит Аместрис. Разрушительное, изводящее его чувство подстегивало, заставляло идти вперед несмотря ни на что, не давало - не позволяло - сломаться или сдаться.
Поэтому фюрер так любил наблюдать за этим алхимиком, Мустангом. За тем, как тот превращает в огненный ад ишварские города, как ревущее пламя врывается в дома, пожирая все на своем пути и оставляя после себя лишь обугленные стены, черные изуродованные трупы и вонь паленого мяса. Он видел себя в Мустанге, которого злость и отчаяние вели через безумие войны, а в его алхимии – свой грех, ярость, выжигающую его изнутри.
Но, конечно, всеми этими рассуждениями Кинг Брэдли ни с кем не делился. Не в его привычках делиться такими вещами.
Поэтому пусть это останется его... секретом.
Вызов от Франз. аняня
Герои: Кимбли.
Ключ: стихи.
Варнинги: омп.
488 слов.Майор казался необычайно умиротворенным, когда смотрел, как пыль и песок, поднятые взрывом, оседают на землю, обнажая руины домов и изуродованные тела. Некоторые из ишваритов сумели пережить взрыв, и стоны и крики выживших и умирающих звенели в пыльном воздухе. Развороченная улица выглядела завораживающие отвратительно, напоминая рядовому Сэму Дамеру картины ада с фресок в ишвраских храмах. На его взгляд, это было по-своему забавно, то, что именно аместриец и алхимик, адепт столь презираемой здесь науки, претворил их в жизнь.
Когда он увидел Кимбли в первый раз, он был… не впечатлен. Ниже его почти на голову, с его длинными волосами и снобскими манерами, майор не внушал уважения, и Дамер не воспринимал его всерьез до тех пор, пока не увидел на поле боя. Нельзя сказать, что он тут же проникся к своему начальнику симпатией или хотя бы перестал считать, что тот похож на педика. Но когда громоздкие ишварские дома на его глазах превратились руины, а некогда процветающий город – в филиал преисподней, он понял, что его сумасшедший майор – это человек, с которым определенно следует считаться. Даже несмотря на все его странности и склонность к утомительному резонерству.
Что же двигало Кимбли, когда он решил приблизить к себе именно рядового Дамера, можно было только догадываться. Может, ему льстило признание его власти, или из любопытства – умный и образованный, из хорошей семьи, он находил забавным общество простого, как полено, солдата, - или потому что даже ему нужна хоть какая-то компания.
- Рядовой Дамер, а вы когда-нибудь слышали о том, что многие серийные убийцы часто стремятся к тому, чтобы их разоблачили? – неожиданно спросил Кимбли, не отрывая взгляда от поля боя.
- А… нет, сэр, - Дамер решил ответить честно. Хотя на самом деле, он мог сказать что угодно - алхимика в любом случае не слишком интересовал его ответ.
- Как вы думаете, почему так? – Дамер уже открыл рот, чтобы ответить, но Кимбли продолжил: - Может, хотят, чтобы кто-нибудь их остановил? Не могут вырваться из оков собственного безумия, из кровавого ада, в который они превращают свою жизнь, и мечтают, чтобы кто-нибудь прекратил это. Как думаете, поэтому?
- Может быть, сэр, - неуверенно прогудел Дамер, сбитый столку этим словесным потоком.
- Или жаждут признания? Ведь убийство – это тоже творчество, разве нет? Способ самовыражения, заслуживающий уважения не меньше, чем иной другой. Почему же те, для кого убийство себе подобных стало делом и смыслом всей жизни, должны стыдиться своих поступков?
- Ну... не знаю, сэр… Сэр, вы так выражаетесь… - рядовой напряг память и выудил из нее слово, от майора же услышанное, - витиевато. Вам только стихи писать.
Кимбли только улыбнулся самой дружелюбной из своих улыбок, хлопнул его по плечу, и прежде, чем Дамер успел понять, что произошло, верхнюю половину его тела разорвало на куски. Кимбли не надеялся, что этот идиот сможет не ответить – понять вопрос, но все же был немного разочарован.
Философский камень грел кожу бедра даже через толстую, грубую ткань брюк. Мягкое, пульсирующее тепло, напоминающее о том, что скоро он должен будет пойти к драгоценному начальству отчитаться о результатах его… испытаний.
Вызов от Ка-детка.
Герои: доктор Нокс, Мустанг.
Ключ: таблетки.
294 слова.Реакция Огненного алхимика настолько предсказуема, что это просто скучно. Вот сейчас он закричит:
- Это бесчеловечно!
Или:
- Вы же врач!
А может быть:
- Они же живые люди!
И Нокс, может быть, скажет в ответ ему что-нибудь такое, циничное, в своем духе, или просто промолчит. Скорее промолчит, у него сегодня был тяжелый день, и он совсем не хочет тратить силы на этого мальчишку. Все равно, что он сделает, алхимика это только сильнее разозлит, и тот, ну, например, сметет со стола документы, и они взлетят в воздух с шелестом, как птицы.
Или ударит по столу так, что подпрыгнет ящик с жутковатыми инструментами Нокса, похожими на орудия пыток, а маленькая баночка с неплотно закрытой крышкой упадет на пол, и круглые белые таблетки дробно застучат по доскам.
Или схватит Нокса за воротник как-бы-белого халата, и тот выронит кружку с дерьмовым кофе – в синем вечернем сумраке осколки будут похожи на скелетик какого-то маленького животного.
Нокс прикрикнет:
- Эй! – ну конечно, этот мальчик пришел сюда со своим дурацким гневом, а ему, Ноксу, потом убираться.
Он скажет что-нибудь бессмысленное, формальное, ну там:
- Остынь.
Или:
- Успокойся. - И Рой обессилено упадет на кушетку. Нокс скучным голосом предложит ему выпить, а алхимик задаст, кажется, самый популярный вопрос в этой пустыне:
- Почему… почему мы должны убивать?
Ноксу не нужно будет ничего говорить, объяснять или оправдываться. Рой и сам понимает, хотя и гонит от себя эту мысль, что война – лучший двигатель прогресса. Таблетки, рассыпанные по полу, - в темноте белые кружочки словно бы слегка светятся – один из новейших препаратов, который спасет тысячи людей. Только вот чтобы его разработать, сделать эффективным и безопасным, было недостаточно экспериментов на кроликах.
Это тот же самый принцип равноценного обмена.
Нокс убеждает себя в этом каждый раз, когда пишет отчет о результатах проведения очередного эксперимента.