Автор: Absolutism
Статус: Закончено
Рейтинг: PG
Пейринг/Персонажи: Кинг Брэдли/Риза Хоукай, упоминаются другие
Жанр: Drama, get/gen
Отказ от прав: Ничего не мое.
Для Mor-Rigan на FMA MILITARY Фест.
по заявкеКинг Брэдли/Риза Хоукай - тв-2 или манга - с проработкой мотивов-мыслей и т.д. (от юста до... хм... не знаю, готова ли я читать высокорейтинговый гет с этими персонажами, но если напишут - попробую! ))) )
(...)
>
Вопрос времени.
читать дальшеРаньше это была ее привилегия — уходить с работы последней. Она приводила в порядок оружие, проверяла, все ли бумаги лежат на своих местах, и привыкла к тому, что никого, кроме нее, в штабе во втором часу ночи нет. Теперь же ей приходится ждать, пока не откроется дверь кабинета ее начальника и тот кивком не разрешит ей следовать за ним. Фюрер Кинг Брэдли действительно трудился допоздна, и к тому времени, когда все военные стелили постель, он и его адъютант только шли по одному из длинных коридоров Центрального штаба.
- Опять я засиделся, лейтенант Хоукай, а? У полковника Мустанга Вам, наверное, не доводилось возвращаться затемно? - Фюрер неслучайно выбрал для разговоров именно коридоры. Благодаря своей длине они служили прекрасным местом, чтобы провести допрос в неформальной, так сказать, обстановке. Вроде бы он спрашивает, чтобы не молчать, вроде она отвечает, чтобы просто поддержать беседу. То, что не отвечать ей нельзя, совсем другое.
- Вы напрасно думаете, что Вас окружают бездельники. Полковнику случалось ночевать за рабочим столом, и поутру я находила его в том же положении, в каком оставляла вечером.
- Могу поспорить, Вы находили его спящим. - Он улыбается в усы, а его неторопливые шаги эхом отскакивают от стен. Спешить некуда. - А кто научил Вас столь метко стрелять?
- Никто не учил. Вы знаете, если мужчина умеет готовить, то он готовит намного лучше женщины. Если же женщина умеет стрелять, в меткости с ней не сравнится ни один мужчина.
- Вот как.
Риза не может понять, на что фюреру сдалась болтовня с ней. Если бы ему требовалась информация о не слишком законных операциях Мустанга, гораздо удобнее было бы на недельку предоставить ее тюремной камере и мастеру развязывать людям язык. С ней пришлось бы повозиться, ведь ее стойкости позавидует любой из армейских псов, но, в конце концов, она обычный человек. Даром что преданнее многих.
Кинг Брэдли внимательно смотрит на нее единственным глазом, не скрытым повязкой, и так смотрит, словно следит, пытается прочесть ее мысли. “Что же ему нужно?” - думает Риза, но не имеет права спросить.
- Скажите пожалуйста, полковник всегда отличался амбициозностью?
- С тех пор, как я его знаю.
- А как давно Вы его знаете?
- Он был учеником моего отца. - Риза старается не слишком распространяться о своем прошлом, хотя в нем и не кроется никаких тайн. За исключением секрета огненной алхимии, выколотого красными чернилами у нее на спине, но этот секрет ничто по сравнению с теми, которые кроются под их столицей.
Фюрер замечает, как она переводит дыхание и слегка расслабляется, когда они спускаются на первый этаж и выходят на улицу. Тогда он сетует на поздний час и отпускает Ризу на ее казенную квартиру, где она сможет успокоиться. Все-таки беседы с командующим, пусть и прикрытые вежливым любопытством, изрядно треплют нервы, и ей никак не удается со смирением принять тот факт, что рядом с ней гомункул, искусственно созданный человек. Страх неизвестности преследует любых храбрецов, особенно когда они боятся не за себя. Риза Хоукай боится не за себя.
И так каждый день.
- Скучаете по прежнему месту службы?
- Немного. - В Восточном городе остались полковник и лейтенант Хавок. О них обоих Риза старается вспоминать как можно реже, потому что воспоминания пропитаны бессилием. О Рое Мустанге она может только тревожиться, а Джину способна только сочувствовать. Она хотела писать им, но слова не вязались, да и не о чем было рассказывать.
А на севере суровый климат и строгие порядки. Ватто с его мягким характером придется там нелегко, его старые кости плохо переносят морозы. Если Риза хорошо знает прапорщика, а она хорошо его знает, больше всего на свете тот ненавидит долгую зиму.
У Хэймаса Брэды устоялась традиция пробовать национальное блюдо даже тех городов, в которых он проездом. Лейтенант и раньше много путешествовал, но еще ни разу не отведал западных кушаний.
Сержанта Фьюри перевели в Южный штаб. Каин очень волновалсяя, когда собирался в дорогу, переживал, что не впишется в новый коллектив. Ему это важно, как важно любому, кто в его возрасте оказывается вдали от товарищей. Из команды Мустанга он самый юный, и он еще совсем не готов сражаться в одиночку. Невовремя же их всех разлучили.
- Лейтенант, как Вам и остальным удалось выбраться живыми из третьей лаборатории? - Фюрер спрашивает с интересом, как будто сам не стоял там, незаметный в тени.
- Полковник спас нас. - Ризе до сих пор стыдно за то, что в тот момент она готова была погибнуть. Отчаялась, потеряла контроль над собой и израсходовала сразу весь запас патронов, даже не попытавшись потянуть время.
- Да уж, если бы не Мустанг, у Вас бы не было шансов. - А вот у фюрера шанс как раз был. Такой шанс, который выпадает единственный на миллион и о котором нескоро еще забывают те, кто его упустил. Вмешайся тогда Кинг Брэдли в бой, и лейтетант Хоукай сейчас с ним бы не разговаривала. Гневу ничего не стоило разделаться с тяжело раненным военным, полуразрушенным доспехом и испуганной безоружной женщиной, а затем удостовериться, что Хавок уже не очнется. Когда нет свидетелей, легче легкого списать все на несчастный случай, тем более что группа во главе с полковником преследовала опаснейшего убийцу.
Но что-то остановило. Возможно, это что-то звалось его человеческой сущностью и должно было исчезнуть, как только его кровь смешалась с кровью тысяч людей, составляющих философский камень. И оно исчезло, но иногда пробуждалось, как ото сна, и заставляло Гнев смягчаться и искренне ласково улыбаться жене или вдруг сохранить команде Мустанга жизнь. Нет, определенно, Кинг Брэдли слишком много времени провел с людьми.
“Старею, старею...” - заключает фюрер.
- Ну хорошо, оставим эту историю, - произносит он примирительно и пару секунд молчит. - А вот какой у Вас любимый напиток?
- Черный кофе.
- С сахаром?
- Без. - Ризу удивляет резкая перемена темы, и даже не столько это, сколько то, что фюрер спрашивает что-то не о полковнике, а о ней. Она начинает догадываться, что их так называемые коридорные беседы – не способ вытянуть из нее что-либо о Мустанге, а возможность для фюрера изучить полковника через его окружение. То, каких людей Рой Мустанг выбирает себе в соратники, говорит о нем намного больше, чем его армейские махинации. Что на уме у его приближенных не знают ни их личные дела, ни рекомендации военных, никто, кроме самих подчиненных. Поэтому-то и нет тюремной камеры, а есть должность адъютанта первого лица страны, и ежедневная прогулка, и неинтересные для постороннего разговоры.
- Если я не ошибаюсь, черный кофе без сахара предпочитают одинокие люди.
- Вы не ошибаетесь.
- Значит, полковник тоже одинок. Как же так получилось?
В его слова просачивается человеческое участие, и Ризе противно. Она останавливается, рефлекторно вытянув руки по швам, и глядит на фюрера с негодованием. Риза давно перестала уважать его как командующего, правителя, старшего по званию, но не как стратега. Выяснить, какой душевный недуг мучает подчиненных, и приписать его начальнику. Воспользоваться тем фактом, что подобное стремится к подобному, приняв во внимание то, что полковник формировал команду не из первых же попавшихся солдат, а подыскивал близких себе по духу... Превосходный план, сэр!
Кинг Брэдли делает еще пару шагов, а затем разворачивается и подходит к Ризе почти вплотную. Рука его покоится на рукояти меча.
- Что случилось, лейтенант?
- Ничего, - отвечает она спокойно и ждет, когда фюрер продолжит путь до спасительной входной двери, но тот не двигается с места. - Прошу прощения. - В ее голосе тихо-тихо дребезжит злость. И тогда он обхватывает ее выше талии, прижимая ладони к ее бокам так плотно, будто вздумал пересчитать ей ребра, и изо рта у Ризы вырывается не то вскрик, не то свист. Она замирает, как неживая, строгая с вытянутыми вдоль тела руками, и лишь ее зрачки расширяются от неожиданности и тут же сужаются. “Это просто очередная проверка”, - утешает себя лейтенант Хоукай. - “Он провоцирует меня, только и всего.” Кинг Брэдли смотрит на нее сверху вниз, и Ризе кажется, что взгляд его жжется. Ей сейчас очень хочется отшатнуться, оттолкнуть, а лучше всего проснуться, но она продолжает стоять, подобравшись, словно часовой на посту, и молчит. Ладони фюрера сжимаются на ее спине, и от мысли, что командующий пытается прощупать ее шрамы сквозь грубую ткань мундира, ей вдруг становится нестерпимо смешно. А может, смешно ей уже от того, что усы фюрера щекочут щеки. А может, Ризу веселит странно изогнутая тень на стене за его плечом, похожая то ли на двух сплетенных осьминогов, то ли еще на какого монстра.
В Восточном штабе отлынивают от работы и выписывают из госпиталя, на севере метет улицы нескончаемая зима, радиоприемники плохо ловят сигналы юга, а с запада пахнет чем-то изысканно вкусным... Кинг Брэдли отмечает, что кожа его адъютанта на ощупь, как отсыревшая бумага, что губы у нее сухие, как осенние листья, что при прикосновении к ней в Гневе пробуждается то человеческое, не имеющее имени и памяти, но так и не истребленное до конца. Гнев отпускает ее, и Риза медлит секунду перед тем как позволить себе свободно дышать.
- Прошу прощения, - повторяет она, и следует за фюрером дальше по коридору.
- А Вас, лейтенант, не проймешь, - говорит он перед прощанием. Ничего не меняется.
- Позвольте узнать, как Вы собираетесь встречать старость?
- Чтобы ее встретить, мне нужно сначала до нее дожить. - Риза верит, что не погибнет от руки фюрера и не станет материалом для создания философского камня, и значит, времени у нее еще много, но она не хочет загадывать.
- Доживете, лейтенант, еще как доживете! Если окажетесь достаточно изворотливы.
- Я на это надеюсь. - Людям вообще свойственно надеяться. Гомункулы считают людей не больше, чем букашками у себя под ногами, но они забывают, что один укус шершня может убить, а нашествие таких мелких тварей, как рыжие муравьи, не менее разрушительно, чем потоп.
- И что же Вы теперь будете делать, лейтенант Хоукай?
Риза задумывается и отвечает после минутной заминки:
- Буду делать из Вас человека. - Кинг Брэдли бросает на нее непонимающий взгляд через плечо и еле слышно фыркает. Он успевает увидеть, что глаза у Ризы цвета крепкого чая, а зрачки похожи на скопившиеся на дне чашки чаинки. Он удивляется пришедшим в голову сравнениям и ничего не спрашивает до конца пути, и ему становится неловко рядом с этой женщиной. Такое же чувство фюрер испытывал, когда его жена, тогда еще едва знакомая ему девушка, впервые залепила ему пощечину. А потом, по ее же рассказам, они начали встречаться.
- До завтра, - произносит он на выходе из здания штаба, а лейтенант Хоукай прикладывет ладонь к козырьку.
Чуть позже Кинг Брэдли идет, привычно заложив руки за спину, по каменным плитам, устилающим пол наружной части его дома, и под ногами у него ползет тень того самого настенного чудовища, что смешило и пугало Ризу.
- Смотри, Гнев, как бы она не стала твоей слабостью, - шепчет тень, делая ударение на предпоследнем слове. - Смотри в оба.
10 февраля 2010 года.