Рой/Хьюз, Риза. Автор: sea-budjum. Утешение. На фест для Mor-Rigan

[FMA-army]

Этот фик получил приз жюри на Russian Slash and Yaoi Awards - 2008
awards.ruslash.net
 Слэшкон-Осень


Автор:  sea-budjum
Название: Утешение
Рейтинг: R
Герои: Рой, Хьюз, Риза
От автора: Прошу прощения за возможные техкосяки, текст выкладывается с мобильного устройства
Текст для  Mor-Rigan, которая хотела:

Хочу:
1. драббл/первод
2. Рой/Эд, Рой/Хьюз, Рой/фюрер(все равно по аниме или манге), Рой/... (ну и Эд/Рой, Хьюз/Рой и Фюрер/Рой, .../Рой - порядок не важен)
3. Пожелания: драма или ангст, насилие - на усмотрение автора, высокий рейтинг - тоже.
Рой/Эд - возможен и романс ))) Фюрер/Рой - возможен нон-кон ^^
4. Ограничения: не флафф, персонажи в характере.
На фесте: Новый год с Роем Мустангом

Примечание (не автора) :tv-1 based

Еще вчера вечером они топили новехонькие погоны Мигеля Хоукай в шампанском (очень кстати пришлась та бутылка, присланная из главного штаба в честь победы при N*** - теперь путь основным силам открыт), а сегодня днем Рой помогает медикам уносить раненых и видит его среди мертвецов. Глаза у Ризы блестят ярко-ярко на черном от копоти лице, и слезы (она старается, но не может их сдержать) прочерчивают дорожки в этой грязи.

Вечером их перебрасывают на другой участок, тут же завязывается бой, и Рой вынужден делать одновременно куда больше, чем обычно: наступать, и обороняться, и следить за своими людьми, и следить за людьми Ризы, и, конечно, за ней самой. Он смотрит вперед и по сторонам; когда оборачивается, языки пламени пляшут у его ног; сверкает кольцо на пальце, жжется... А Риза все время на шаг впереди и на шаг дальше, чем необходимо. Если она не погибнет в этом бою, со злостью думает Рой, то схлопочет выговор с занесением в личное дело.
Потом он отвлекается - что-то происходит на переднем фланге. Раздается истошный возглас:
- Там дети! - и правда, ишвариты выставили против них детей.
Возникает заминка, и поле на минуту замирает - только хнычет малышня, прижимаясь к отцам и матерям - чумазые, худые, в лохмотьях.
Государственные алхимики не воюют с детьми и женщинами, думает Рой, так ведь? Еще он думает о своей палатке, об уютном спальном мешке в ней и о той фляжке спирта, которую они с Маэсом разопьют перед сном - там мало, но горло смазать хватит. И он уже готов стащить свои перчатки, развернуться - и, нет, кто говорит о дезертирстве? ...вернуться на исходные позиции.
Может, так бы все и сложилось, но Рой не учел одного. Трюк ишваритов бил на жалость. Кингу Брэдли понятие "жалость" было неведомо.
- Вперед! - ревет командующий, и рука Роя - рука цепного армейского пса - вскидывается вверх, а пальцы сами собой складываются для щелчка.
Да будет пламя.
На второй раз это не становится легче. Люди врут, думает Рой.

***
Уже под утро (нет, еще не светает, но небо из чернильного стало оттенка сепии) он возвращается в свою палатку, щелкает пальцами над керосинкой, раскатывает на полу спальный мешок, достает из тряпок фляжку; он садится на пол, одним быстрым движением свинчивает пробку и делает приличный глоток. И еще один. И еще.

В палатку заглядывает Маэс, и Рой приглашающе хлопает ладонью по одеялу. Предлагает фляжку; Маэс с усмешкой мотает головой и достает из-за пазухи свою.
- За Мигеля.
- За Мигеля.
Металлические горлышки соприкасаются с едва слышным лязгом.
- Беспокоишься за нее?
Рой кивает.
- Чуть не убилась сегодня.
- Так сходи проверь. Я буду здесь.
Рой поднимается и уходит.

Около палатки Ризы он останавливается и прислушивается. Плотная ткань не может заглушить слабых всхлипов, но, когда Рой заходит внутрь, Риза вскидывает на него сухие злые глаза.
- Хоукай, - говорит Рой.
- Раньше ты называл меня Ризой.
- Раньше честь вашей фамилии защищал Мигель. Сейчас эта задача на тебе. - Рой очень надеется, что она прислушается. - И ты не имеешь права лезть в пекло, не имеешь права забывать о себе и своих людях, Хоукай!
- Дядя был со мной рядом с самого детства. - Риза смотрит перед собой остановившимся взглядом. - Я пошла в военные только ради него. Я пошла на эту войну... Мне ведь предлагали остаться при штабе в столице, ты знаешь, Рой...

Он протягивает девушке фляжку, Риза отхлебывает, заходится в кашле. Рой подходит ближе, стучит по спине; когда кашель проходит, гладит напряженные, закаменевшие плечи. Риза расслабляется, подается вперед, прислоняется лбом к его плечу. Рой думает, что от него пахнет потом, и порохом, и кровью - но Ризу это не смущает, она прижимается теснее и тихо всхлипывает под его рукой.
Рою тепло и беспокойно, по венам бродит спирт, в голове - смерть, ее сегодня было так много на поле. И, когда Риза поднимает к нему залитое слезами лицо (брови нахмурены, губы плотно сжаты, на лбу отпечаток от форменной пуговицы), он наклоняется к губам. Поцелуй выходит недолгим и соленым.
- Я договорился, - шепчепт Рой прямо в ее обветренные губы, - выговора не будет. И завтра ты останешься в тылу.
Он снова тянется к ее губам, но что-то мешает, что-то держит, что-то колет в сердце. Оказывается, Риза упирается ему в грудь острым кулачком, не пускает.
- Что-то не припомню, Мустанг, - начинает она звенящим голосом, - чтобы я просила тебя о помощи! И я не хочу, как крыса, остиживаться в тылу, когда только сегодня днем погиб Мигель!
- Война не для женщин, - говорит Рой. - Сколько детей ты убила сегодня?
- Я убивала врагов. Уходи, Мустанг, мне не нужно ни твое покровительство, ни твои утешения.
Он выходит из палатки, аккуратно задернув за собой полог.

***

Хьюз ждет в палатке.
- Скольких детей ты убил сегодня? - с порога спрашивает Рой.
Маэс на минуту прикрывает глаза.
- Ни одного. Меня услали с донесением в пункт. - После паузы он спрашивает: - А ты?
Рой молчит, потом нехотя дает ответ:
- Четверых. Последний вспыхнул словно факел. А третий подобрался так близко, что мне пришлось вытащить нож. - Рой делает глоток и меняет тему: - Риза меня выгнала. Не надо было говорить ей про выговор и завтрашнюю вылазку.
- Да, это ты зря.
Маэс достает из кармана кисет, скручивает сигарету.
- Огоньку? - предлагает Рой.
Хьюз кивает.
Рой с кряхтеньем поднимается, идет за перчаткой. Присаживается возле Маэса на корточки, левой рукой снимает с друга очки, заглядывает в потемневшие (зрачки расширились, почти полностью закрыв радужку; Хьюз близоруко щурится) глаза.
- Не дергайся.
- Боюсь, что ты подпалишь мою бороденку, - смеется Маэс; смех выходит не очень естественный.
- Ох, - Рой вздыхает, выдергивает сигарету из чужого рта. Он щелкает пальцами, затягивается и передает закуренную сигарету другу.

А потом они напиваются - очень быстро и очень сильно.
- Я... Понимаешь, - пьяно бормочет Рой, - я р-руки п-песком отдраил... А все равно... в-все равно! кровь на них чую... Посмотри, - он сует свои руки прямо Хьюзу под нос, наваливается, жарко дышит в шею. - Все в крови. Прав... правильно она меня выгнала, нечего ее этими руками.. вот так. - Он обнимает Хьюза, стискивает так, что ребра трещат. - Т-тебе вот не противно? А, Маэс?
Хьюз выворачивается из его хватки, ловит руку - больно-больно сжимает запястье, подносит к самым глазам. Рассматривает пристально.
- Крови не чую, - сообщает он с предельно серьзным видом, а потом вдруг выкидывает фокус - проводит по ладони Роя языком. - Чую... Чую послушного армейского пса.
- А так... не противно?
Поцелуй выходит долгим, горьким, но не один не торопится его разрывать.
А потом у них обоих - шальные руки и шальные глаза, пальцы путаются в застежках, цепляются за нашивки, серые форменые рубахи летят в одну сторону, сапоги (с утра сверкающие и начищенные, сегодня до колен заляпанные глиной) - в другую. Рой лезет Маэсу в белье, нащупывает член, чертыхается. Вытягивает руку, зубами стаскивает перчатку - да, теперь правильно, теперь хорошо, кожа к коже - горячо как в битве, Маэс шумно дышит.
Секс у них получается быстрым, бурным и удивительно неловким - хуже, чем у подростков.
Зато Рой больше не чувствует крови на своих ладонях.
- Я не хочу быть цепным псом, - шепчет Рой перед сном, перед завтрашним боем.
- Тогда порви цепь, Рой. Стань волком.

Война идет своим чередом, но Рой так и не привыкает к бессмысленным убийствам и необсуждаемым приказам.
Маэс больше не говорит с ним о Ризе, а Риза - что ж, она примет его покровительство, только до этого еще много лет.

***
"Порви цепь".
Рой вспоминает эти слова через несколько лет, когда идет приносить семье Хьюза соболезнования.
- Теперь защита фамилии на вас, - говорит он; словно эхо долетает из прошлого. И Грейсия подается вперед, прислоняется, и Рой гладит ее напряженные закаменевшие плечи.
Она расслабляется под его рукой. Она принимает его утешения.


Конец