Рой/Риза. Перевод: moody flooder. A revolution without dancing is...

[FMA-army]

С разрешения переводчика.


A revolution without dancing is a revolution not worth having
Автор: zauberer_sirin
Перевод:  moody flooder
Рейтинг: G
Герои: POV Havoc, Roy/Riza
Оригинал: тут

487 слов

- Если мы не помним, зачем мы начали эту войну, нет смысла ее продолжать.
Это первое, что я от него услышал в последний день.
Было утро, но из окопов небо казалось выцветшим, пустым, блеклым. Мы давно утратили иллюзии о победе, так что я не понимал, почему он продолжает говорить о войне. Почему его голос кажется таким же чистым, доверчивым и наивным, как и в первый день.
Я не ответил.
Позже я переспросил - когда он вертел в руках шахматную фигуру, с которой никогда не расставался, королеву; остальные фигуры сломались или порастерялись во время разных путешествий, на разных фронтах; когда у него осталась только дюжина фигур, он выдал по одной каждому из нас. Брэде он с хитрой улыбкой вручил пешку; я все еще таскаю в кармане коня.
Я переспросил: ради чего все это? Ради чего мы сражаемся?
Я и правда забыл. Помнил только, что сражаюсь за него.
Он так на меня посмотрел, что мне снова захотелось назвать его полковником, из уважения и нежности. Он отвел меня в сторону, подальше от облаков, расцвеченных выстрелами, и шума взрывов.
Он говорил долго - что-то я уже забыл, но некоторые слова до сих пор звучат у меня в ушах; он рассказывал, за что сражается.
(запах кофе воскресным утром, вечера, когда ты с Брэдой убеждаешь меня выпить с вами, и плевать на похмелье, прогулки с Черным Хаяте в парке, я покупаю "Восточный вестник", даже когда живу в Сентрале, а иногда Хоукай - Риза, поздно пытаться что-то скрыть, да? - позволяет мне вымыть ее волосы; шахматы, книжки, Армстронг и его невозможная вера, теплая постель после дождливого дня; мне нравится поддразнивать Эдварда Элрика, наблюдать, как растет Элиза; Хоукай, Риза; каждый день с тех пор, как я вас встретил, вас всех, даже тебя, Жан)
- А ты ради чего сражаешься, Жан?
Мне так и не удалось ему ответить.
В тот же день кто-то нашел несколько старых пластинок и проигрыватель, Мустанг их сумел кое-как починить, собрал всех, и тогда тяжелый пыльный вечерний воздух заполнила тихая мелодия.
Мы все танцевали друг с другом - побратимы, напарники, братья, друзья и любовники, хотя бы на миг. Я помню, как поклонился мне Брэда, как неуклюже танцевали Фэлман и Хоукай, как мы все смеялись. А полковник - для меня он все еще полковник, и останется им навсегда - тоже танцевал с каждым из своих солдат. Со мной.
Но последний танец, когда все уже устали, он приберег. Я наблюдал за ними в те последние часы грязи и темноты, холода и пальцев на курке. Пластинка была, конечно, поцарапанная, но песня была медленная и красивая. Хоукай опустила голову ему на плечо, и они почти замерли, только покачивались, сплетя пальцы, а он прижимался губами к ее волосам.
Он улыбался.
И когда я увидел, как мужчина, ради которого я пошел на войну, танцует с женщиной, которую любит, я наконец его понял.
- А ты ради чего сражаешься, Жан?
Как-то я спросил у Хоукай, какая фигурка у нее.
Она только улыбнулась, но я знал, что ей достался король.